— Фразы из соцсетей — это примерно то же самое, чем были в советское время фразы из популярных кинофильмов. Тогда цитировали к месту и не к месту кинофильмы, а ранее цитировали книги. Сейчас же цитируют мемы из соцсетей — это вполне закономерное явление.

Язык — вещь воспроизводимая, мы регулярно повторяем те фразы, которые услышали, подстраиваемся под речь других людей. Может быть, даже сами того не осознавая, мы следуем некоторым тенденциям, языковым изменениям.

Тексты, из которых мы заимствуем фразы, существовали всегда. Они называются прецедентными текстами, поскольку знакомы многим. Из них формируется некоторый условный культурный код.

Человек, который понимает те же самые мемы, что и ты, будет близок тебе по духу — и, скорее всего, по социально-демографическим характеристикам.

Например, по кругу общения, потому что этот человек знаком с теми же самыми прецедентными текстами, вхож в те же компании и потребляет тот же контент.

Заимствование фраз из соцсетей в обыденную речь — не какой-то новый, уникальный механизм. Это то, что уже давно было в речи и в языковом поведении людей, просто источник заимствования сейчас поменялся. Если раньше цитировали фильмы и книги, то сейчас скорее цитируют мемы из сетей. Подобная интересная трансформация произошла с жанром анекдота. Мне кажется, в последнее время анекдоты практически не рассказывают. В двадцатом веке рассказывать анекдоты можно было в качестве дискурсивной практики, сейчас этого особо не делают. У меня есть родственники старшего поколения, которые любят вставить анекдот в тему. Многие мемы, эдакие новые анекдоты, мы также заучиваем, может быть, даже не осознавая этого, а потом пытаемся в нужный момент применить так, чтобы это было уместно, чтобы это выполняло коммуникативную задачу: установление контакта, заявление о себе, о своей социальной идентичности. Новой информации мемы, конечно, не несут, но для самого процесса общения довольно важны.

— Фразы из соцсетей могут сохраняться в речи разное время. Что-то мимолетно: сегодня эта фраза популярная, её все используют, а уже через неделю про неё все забыли. Бывают фразы, которые остаются и закрепляются в дискурсе, и это не только слова из интернета.

Например, довольно популярен сейчас формат мема про волков. Эти странные, тавтологичные фразы — дискурсивная формула про волка, который в цирке не выступает, — превращаются в регулярно воспроизводящийся мем на разных уровнях. Многие новые мемы пытаются встроить в формат, в фрейм предыдущего мема. То есть не дословно цитируют, а его изменяют, всячески преобразуют.

У слов появляются новые оттенки и смыслы, которые раньше не существовали в языке. Например, сейчас, если в аудитории молодых людей сказать что-то про волков, то вполне вероятно, что как минимум несколько человек похихикает. Тем самым мы можем сказать, что у молодого поколения есть ассоциации, связанные с этим словом. Таким образом, эта фраза незаметно перешла из соцсетей в реальную жизнь и теперь влияет и на наше речевое поведение в обыденной жизни.

Какие-то фразы сохраняются долго, но не все их считывают в силу поколенческой разницы. Кто-то их вспомнит, сможет к месту употребить и посмеяться на соответствующий шуткой. Но тот, кто не застал пик их популярности, вряд ли сможет это воспроизвести. Например: «Я программист, меня не обманешь». Или: «Смотреть могут не только лишь все, мало кто может это делать». Эта знаменитая фраза политика Виталия Кличко довольно быстро стала крылатой и распространилась.

Но и в такой закономерности тоже ничего принципиально нового нет. Изменился только источник. В постперестроечную эпоху, например, были популярны так называемые «черномырдинки» — маленькие фразы, которые советский и российский государственный деятель Виктор Степанович Черномырдин очень удачно произносил. Эти «черномырдинки» вошли в анналы истории, закрепились в языке. Известные примеры: «хотели как лучше, получилось как всегда», «здесь вам не тут» и прочие подобные фразы.

Изучать можно самым простым образом — с помощью рефлексии: ты рассуждаешь о собственном языковом опыте, смотришь на эти фразочки, думаешь, насколько они известны, насколько популярны.

Можно проводить опросы, спрашивать у людей, знают ли они определенные словосочетания, используют ли в своей речи. Можно искать примеры употребления в Национальном корпусе русского языка, но там, скорее всего, такого найдется мало: текстов новейших (2015—2020 г.г.) там будет не так много.

Можно искать в блогах, в самих соцсетях. Нужно искать в естественной среде обитания этой самой речи молодежи: измеряем мы частотность знакомства с этой фразой разных людей.

Можно исследовать, насколько эта фраза поддается изменению. Например, можно ли изменить глагол, существительное — или важны какие-то конкретные опорные слова в цитате. Можно исследовать, как фраза может творчески преобразовываться.

Существует даже не только фразы, но и некоторые форматы представления записи речи: орфографические, пунктуационные, текстовые, коммуникативные практики речи. Например, письмо заборчиком (пИсЬмО зАбОрЧиКоМ — вот так), которое было популярно некоторое время, и сейчас используется тоже в качестве показателя иронии. Или распространенная, пришедшая из мемов на английском языке дискурсивная формула, когда ты пишешь сначала «никто:» и пустое место. Дальше со следующей строки ты пишешь того персонажа, про которого идет речь: про себя, может быть, про своих знакомых, про что угодно. А далее двоеточие и какое-то неожиданное действие, вопрос, фразу, которую субъект производит.

Этого не было несколько лет назад, она появилось в мемах сейчас. Затем эта структура возникла в наших диалогах, в соцсетях.

Есть примеры, когда не сама фраза с конкретными словами становится известной и популярный, а скорее её речевое оформление, варианты, синтаксическая структура. Так, стала популярна фраза «мыш кродёться». Но затем стали появляться переделки: подлежащее и затем в скобках глагол-сказуемое, причем оба слова написаны с намеренными орфографическими ошибками как прием эрративизации.

— Что касается новых значений или оттенков в значении, то они появляются в результате использования определенных языковых единиц. Чем больше мы какую-то единицу используем, тем вероятнее, что у неё сформируются оттенки и значения. В лингвистике есть понятие коннотации. Это некоторые устойчивые ассоциации, которые возникают у носителей языка, когда они встречаются с каким-то словом. Например, мы говорим «лиса» — и у нас возникает ассоциация с хитрым человеком, хотя такого компонента в структуре основного значения слова нет. Мы можем сказать: «Он по-лисьему поступил», «Твоя новая знакомая — настоящая лиса». При этом основное значение слова «лиса», конечно, другое. Через такие фразы и реализуется коннотация хитрости у этого слова.

Точно так же у некоторых слов, которые используются в фразочках из интернета, появляются коннотации. Например, слово «волк», которое в современном русском языке молодого поколения приобретает коннотацию, связанную с тавтологичностью, бессмысленностью, тождественностью из-за мемов про волков.

Я сам иногда использую подобную фразу. Например, я говорю ученикам: «У тебя предложение как будто бы из мема про волков, по-волчьи сформулировано». И мои ученики все понимают, потому что они тоже знакомы с этим мемом. Вот так и происходит постепенное изменение значения. Есть слово «флексить», которое приобрело разные оттенки значения в ходе своей эволюции.

Но есть и коннотации, которые быстро уходят. Например, это «Превед медвед» из начала нулевых. Это уже давно ушедший прецедентный текст. Мы уже не помним источника, а значит и эта фраза либо теряется в истории, либо обрастает мифами и живёт своей жизнью.

Что произойдет с фразами из интернета, которые появляются в нашей речи сейчас, сложно сказать. Но есть еще важный момент: это не всегда русские фразы. Это могут быть фрагменты песен, звуки. Не всегда понятно, что с ними произойдет. У нас ещё нет качественных данных о том, как работают, условно говоря, прецедентные звуки. Про фразы мы уже знаем: на протяжении многих столетий люди цитировали. Цитировали книги, цитировали фильмы, цитировали песни. Ничего нового нет. Но вот что будет происходить с цитированием звуков, каких-то звуковых эффектов?

На самом деле, это уже за гранью лексики, больше относится к семиотике («о а о а нь о»). Сложно понять, что с подобными явлениями, звуковыми мемами делать, как с лингвистической точки зрения анализировать. Понятен смысл, семантика очевидна: неловкая ситуация, в которой непонятно, что ты сделаешь. Но насколько это уместно смотрится в реальной жизни? Я не очень много встречал людей, которые используют в речи фразы именно из тик-тока.