— Основная специализация лаборатории психофармакологии — участие в международных клинических исследованиях. Мы принимаем участие в тестировании новых препаратов для лечения психических расстройств, разрабатываем наши собственные.

Механизмы действия тех препаратов, которые сейчас зарегистрированы и продаются в аптеках, практически аналогичны первым лекарствам, которые появились в 50-х — 60-х годах XX века. Тогда были впервые открыты препараты, которые помогают при психозах, депрессии, колебаниях настроения, биполярном расстройстве и так далее. В дальнейшем были придуманы более селективные средства, которые избирательно действуют на те или иные рецепторы. Ныне такие лекарства более безопасные, у них минимальное количество побочных эффектов.

Фактически все первоначальные антипсихотики, антидепрессанты, стабилизаторы настроений при биполярном расстройстве появились случайно, из клинических наблюдений. Пациентам давали какие-то лекарства и замечали, что, оказывается, они дают дополнительные эффекты.

— Современные лекарства уже появляются в результате исследований. В целом путь от появления молекулы до регистрации и продажи в аптеках занимает около 10−15 лет и требуют вложений в несколько миллиардов долларов. Сначала препарат 3−5 лет исследуется в лабораторных условиях (in vitro) и на животных (in vivo). Если на животных не обнаружено каких-то критических вещей, переходят к изучению воздействия на здоровых добровольцах — так исследователи смотрят, нормально ли испытуемые переносят препарат и верно ли подобрана доза. Потом идет вторая фаза, где небольшим группам испытуемых в разных центрах предлагают принять лекарство или плацебо. Ни врач-исследователь, ни пациент не знают, какой препарат получает испытуемый. Здесь проверяется работает ли лекарство и насколько оно безопасно. Если и на этой стадии все в порядке, проводится третья фаза, где уже обычно участвуют от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Размер группы испытуемых зависит от того, какой препарат исследуется. Только после успешной третьей стадии происходит регистрация и использование препарата в обычной практике.

— Первый класс препаратов воздействует на различные рецепторы. Они активируют или деактивируют клеточную активность, иными словами, повышают силу электрического сигнала, понижают или блокируют его. Классический пример блокады — антипсихотики, они снижают активность допаминовой системы, блокируя допаминовые рецепторы, что приводит к купированию психотических симптомов (бреда и галлюцинаций). Это не всегда просто сделать, но у значительной части пациентов такая схема работает надежно.

Второй класс — те препараты, которые ингибируют ферменты, подавляют или задерживают течение реакций, которые «разрезают» нейромедиаторы, что повышает их количество. Классический пример — это фермент обратного захвата серотонина. Своими словами это можно объяснить так: две клетки друг с другом «общаются», между ними есть «щель», которая называется синапс. В синапс выбрасываются нейромедиаторы, они переходят к другой клетке и активируют ее. Потом, в целях экономии, нейромедиаторы захватываются обратно в исходную клетку и выбрасываются снова. Можно заблокировать фермент, который обратно захватывает нейромедиаторы, и таким образом, нейромедиатор в синапс попадает, а обратно не выходит или выходит медленнее. Так повышается активность в синапсе и общая активность системы. Это схема работы наиболее популярных антидепрессантов.

— В психофармакологии и в психиатрии в целом исследуются новые подходы и методы. Например, не так давно появилось принципиально новое снотворное. Оно действует на орексиновые рецепторы, которые регулируют сон и бодрствование, в отличии от предшественников, которые так или иначе «играются» во всякие седативные рецепторы. Новый препарат имеет принципиально иной механизм действия, и он доказал свою эффективность. В России его, к сожалению, нет, но в мире он есть и используется.

Подобных работ много в альцгеймере, потому что в изучение заболевания вкладывают много ресурсов. Скорее всего, будут предприняты попытки создать что-то более безопасное и эффективное для лечения депрессий — в России тоже такие разработки есть. Активно исследуются глициновые рецепторы, большое внимание уделяется препаратам, которые действуют на серотониновые рецепторы. Сейчас в России идет третья фаза исследования препарата против тревоги — он в основном серотониновый, действует на разные подтипы серотониновых рецепторов. Это инновация, у него действительно есть преимущества по отношению к другим препаратам, поскольку он не вызывает зависимости, эффект развивается быстро (в отличие от антидепрессантов), побочные эффекты минимальны.

Есть много разработок в области коротких пептидов, но там есть проблема с биодоступностью. Пептиды — такая вещь, которая, к сожалению, сильно «замазана» в подделках, поэтому к ней есть большой скепсис. Но в целом работа по этому направлению ведется.

— Здесь рассмотрю вопрос с точки зрения психиатрии и работы с пациентами. Я в своей практике стараюсь выстраивать партнерские отношения, чтобы врач и пациент понимали, что излечение — это результат их совместной работы. До половины визита я трачу на то, чтобы понятно объяснить, что и почему с человеком происходит, какие есть причины состояния, ищу разные варианты, как донести важную информацию. Термины психиатрии можно объяснять простым и понятным языком — в этом нет ничего сложного.

Большая часть пациентов приходит на прием к психиатру в напряженном состоянии. И если я это замечаю, начинаю разговор с вопросов о страхах пациента, мы подписывается документ о том, что прием анонимный и его результаты не будут передаваться куда-либо, а разговор конфиденциальный. Иногда люди боятся, что их сразу госпитализируют в психиатрическую клинику, но в том центре, где я работаю, это не делается без согласия пациента. При беседах с подростками я сразу предупреждаю их, что, к сожалению, законодательство не разрешает мне не говорить о беседе их родителям. Обычно такой разговор своими словами имеет важное значение, и помогает прояснить ситуацию, успокоить пациента.