—  Этот спрос измерить довольно сложно. По любым медийным метрикам любой просветительский проект проигрывает хорошему новостному сайту, громким журналистским расследованиям или аккаунтам звезд в инстаграме. Но наверно, успех просветительских проектов измеряется по другому критерию: если они в принципе появляются и развиваются, и их становится всё больше, значит, они кому-то нужны, они отвечают некоему массовому запросу. Я бы определил его так — людям, даже не получившим специализированного образования, требуются навыки ориентирования и навигации в культуре, в гуманитарных науках, в современном научном знании вообще.

Мне кажется, хорошая «оффлайновая» модель для подобных проектов — это музеи. В хорошем музее обязательно есть образовательная программа, любой современный активный хороший музей обязательно берет на себя функции медиа, а ещё в музее есть экскурсовод, и это тоже важная фигура. Что такое экскурсовод? Это человек, который проведёт тебя по залам, объяснит, что можно увидеть в картинах, что значат тот или иной цвет и деталь, какая за этими произведениями стоит история, какие между ними выстраиваются связи.

—  В идеале мы хотели бы говорить со всеми, но в реальности у подобного проекта есть две потенциальные аудитории. Школьники, которым нужно что-то быстро прочитать, чтобы написать сочинение или ответить на уроке. Они преследуют довольно прагматические цели, и на то, чтобы помочь им добиться этих целей, работает огромная индустрия — сайты с краткими пересказами книг, сборники готовых сочинений, тесты для подготовки к ЕГЭ и так далее. Вся эта индустрия помогает развивать, как говорится в названии известной книги, «искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали». Честно говоря, нам не хотелось бы что-то делать на этом поле — было бы крайне неловко выступать в роли людей, которые помогают школьникам не читать Толстого.

А вторая возможная, и может быть, даже более, благодарная аудитория — это взрослые, которым уже не нужно обязательно прочитать (или сделать вид, что прочитали) «Войну и мир» за две недели, у них уже есть некий жизненный опыт, в какой-то момент у них возникает желание вернуться к той самой классике, которую мы изучаем в школе, и понять наконец, что это за книги и почему они так необходимы для жизни.

Наверное, идеальный читатель «Полки» — человек около 30, интересующийся чтением, и по каким-то своим внутренним причинам решивший перечитать Толстого, или Чехова, или Набокова вместо нового сезона очередного сериала. Это не значит, что мы не можем быть полезны школьникам — мы знаем, что многие пользуются «Полкой» и она им прекрасно помогает, или что мы никогда ничего больше сделаем для школьников: обязательно сделаем. Но всё же мы стараемся выставить планку чуть выше.

— Мы совершенно не стремимся как-то специально сделать классику современной. Вообще, это первая мысль, которая приходит в голову популяризаторам классики — давайте переоденем Пушкина в хипстера, пусть Гоголь читает рэп, а ещё нужно перерисовать «Войну и мир» в комиксы. И нам тоже, когда «Полка» запускалась, что-то подобное предлагали. Но мне кажется, комикс по «Войне и миру» — это путь в никуда: от него сложно прийти собственно к «Войне и миру», да и наверняка у человека, любящего комиксы, есть много гораздо более увлекательных, чем этот.

Единственный путь актуализации, который существует для классики — это как-то наложить тексты на то, что происходит с нами сегодня. Помочь людям узнать себя в этих текстах. Ну и в идеале, ещё и помочь получить удовольствие от слога. Всё-таки хороший текст — это категория более-менее объективная, и ты до определенного момента можешь считывать лишь то, о чём это написано, но когда ты начинаешь понимать, как это написано — вот тут начинается самое интересное.

Ну и ещё раз повторю: классические тексты, несмотря на их местами архаичный язык и малопонятные детали — это тексты, которые всегда легко приложить к собственному опыту. Вот самый простой, отчасти даже комический пример: существует довольно популярный телеграм-канал «Лев Толстой. Лайфстайл», 35 тысяч подписчиков, это не шутки, и он целиком состоит из рандомно выбранных цитат из дневников Льва Николаевича. Вот что это такое — «литературное наследие»? Нет, это тексты, в которых очень легко узнать себя. Их пишет человек, который мучается от того, что он не идеален, он постоянно ставит перед собой какие-то цели, и не достигает их, и мучается оттого, что не достигает, страдает прокрастинацией, впадает в тоску или вдруг испытывает ничем не объяснимую радость. Это прекрасно понятные и знакомые всем нам чувства — а ещё о них говорится предельно лаконичным и небанальным языком. И в этом канале Толстого никто специально не «актуализировал», не перекладывал на язык комикса или хип-хопа, он именно в своей оригинальной форме начинает звучать современно и актуально. Превращается в живого интересного собеседника, с которым ты находишься в постоянном диалоге.

— Я не соглашусь с формулировкой «новый литературный канон». И у нас не было задачи его сформировать. Любой подобный рейтинг — это игра, и у нашей игры были простые понятные правила. Мы опросили несколько десятков профессионалов в области литературы, какие произведения на русском языке им кажутся самыми важными и значительными, начислили текстам по баллу за каждое упоминание, и выбрали 108 книг, которые получили наибольшее количество упоминаний. Это не новый и не старый канон, а скорее моментальный снимок сегодняшних представлений о нем. Он во многом случаен, зависит от сегодняшних умонастроений, издательской активности, работы тех или иных литературных институций, может быть, даже от настроения наших экспертов. Наверняка через 10 лет — или при любом другом составе экспертов — он точно будет другим.

Есть несколько прекрасных статей Михаила Павловца о том, какую роль в формировании этого канона играла школьная программа. Которая тоже, в свою очередь, неоднократно менялась. Например, «Война и мир» появляется в школе в начале 1940-х, прежде всего как патриотический роман, рассказывающий о народной войне. А раньше на этом месте была «Анна Каренина», которая в этот момент из обязательной школьной программы исчезает.

—  Я заранее соглашусь с Вами в том, что для школьников наши материалы могут быть тяжеловаты по объёму, языку и структуре. Мы всё время держим в голове идею такой облегченной версии «Полки», адаптированной под школьную программу и её потребности. Мы вообще не особенно рассчитывали на школьников на стадии запуска, но чем-то «Полка» привлекает и их. Что вызывает наибольший интерес? Наверное, статьи о книгах, которые как раз входят в школьную программу или в круг массового школьного чтения — от «Слова о полку Игореве» до «Мастера и Маргариты».

— Мне было бы интересно написать сочинение о внимании. Очень многие вещи, которые происходят в медиа и в нашей жизни, связаны с новой экономикой и экологией внимания. Окружающие нас информационные среды конкурируют сегодня даже в первую очередь за микросекунды человеческого внимания людей, любой ресурс, с которым мы имеем дело в сети, старается как можно быстрее забрать как можно больше нашего внимания и как можно дольше его не отпускать. У этого есть понятные экономические причины: чем больше мы проводим времени на том или ином ресурсе, тем больше нам успевают показать рекламы. И мне кажется, мы инстинктивно чувствуем, что нашим вниманием манипулируют, и отсюда вырастают самые разные вещи, от теорий заговора — дескать, правду от народа скрывают — до практик так называемой осознанности или диджитал детокса.